Вив Варвара Сегодня приехала в Саратов в гости к родственникам. Пока ехала, увидела много интересных сюжетов-миниатюр. На разных концах улицы два пожилых мужика лепили снежки из мокрого снега. Один — аля-профессор Преображенский: в элегантном зимнем пальто винного цвета, в не менее умопомрачительных бордовых кожаных ботинках. Другой — в дутом синем пуховике, ботинках-говнодавах и шерстяной вязаной шапке. Разница — в одежде (а если глубже — в социальных статусах или вкусах), но схожесть — оба одинаково увлеченно снимали с крыш низеньких домиков, утонувших в снегу, мокрый снег и лепили шары... Я не была в Саратове всего четыре месяца, но мне показалось — вечность. Он показался мне старым другом. И опять же — снег. Снег прячет всю грязь. Город-перевертыш. Нищета и блеск. Все появилось не сразу. Он, то есть Саратов, постепенно выплывал из туманной дымки — город на Желтой горе, скуластый город с узкими восточными глазами. Когда каждый день видишь его, привыкаешь и не обращаешь внимания на мелочи. Но стоит сбежать, а потом вернуться... Расхлябанно-помпезный стиль Саратова бросается в глаза. Это когда в окружении огромных небоскребов, еще чистеньких и не оскверненных птицами, лепятся жалкие скособоченные хибарки, а вдоль всей этой картины маслом — аллея из чахлых бурых сосен, страдающих сколиозом. Здесь много людей, много детей. Но самое главное в этом городе для меня — его сердце. Проспект Кирова, пересечение с улицей Вольской. Стоит свернуть в какую-нибудь арку — сразу попадаешь в другой мир. Там на углу стоит четырехэтажное здание, которому почти 80 лет — Дом Книги. Я обожаю книги. Запах типографской краски, шелест страниц, приятная прохлада глянцевой твердой обложки... Короче, в этой своей Мекке я купила полугодовую норму книг. Расплатилась, бережно запаковала свои сокровища, вышла из магазина... И тут пошел снег! Такой снежище! Неистовый танец снежных хлопьев, сквозь который не то что улицу — свои руки не видишь!. Снег облепил все на Проспекте — деревья, фонари, здания, людей, спрятал под собой новогоднюю иллюминацию, и вот оно — крещендо. В тусклом свете погребенных под пеленой бурана уличных фонарей город предстал таким, какой он есть: гордый, живущий по своим законам, восточный, запутывающий улицы, терпеливо воспринимающий модернистские замашки псевдоархитекторов... На проспекте стоит памятник «Огней так много золотых». Рука, сжимающая букетик, уже отполирована сотнями женских ладошек. А он все ждет и ждет. Через три квартала от него - «Саратовская гармошка», тоже надраенная до медного блеска задницами девушек (почему они так хотят фотографироваться, сидя на коленях железного гармониста??). Убрать бы эти небоскребы! Они на меня давят, вгоняют в тоску, отбирают и без того такое редкое солнце. Поэтому я не люблю деловые центры городов и обожаю окраины. Ну, или места через четыре шага от центра, где за безликими стеклянными коробками офисов стоят морщинистые физиономии деревянных домов. Я люблю места, где весной дикий плющ карабкается по ржавой решетке на окнах или оплетает черепичные крыши уютных домиков, лениво свисая с козырька; где на клумбах растет много цветов; где на лавочках сидят старушки и, лузгая третий пакет семечек, сплетничают о молодой паре — соседях, вчера поссорившейся из-за какой-то ерунды; где (поверь мне, я не вру!) из распахнутого окна летним утром можно услышать томный голос Сезарии Эворы - «Бэссамэ, бэссамэ мууууучооо»... Не знаю, прочитаешь ли ты все это... В снегопаде здание Консерватории кажется чужим. Воплощение готики, перенесенное из какого-нибудь кукольного города — Праги, Вены или Львова — в центр купеческой жизни. На фасаде этого прекрасного здания сидят лающие химеры. Согласно легенде, их туда посадил архитектор Адольф Янг, чтобы они лаяли на саратовских чиновников, воровавших деньги, выделенные на строительство. Как же я люблю этот город... © Copyright: Вив Варвара, 2015 Свидетельство о публикации №215022602036